| Стихи про армию |
|
Про мою службу в армии в 1988-1990 гг песни получились не слишком веселые, но зато в них точно отражено, все, что и как там было.
Мне никогда не нравились самодеятельные песенки про нее типа «Вот, я служу, а девчонка, мол, ждет… или не дождалась…» Или «Вот, мы взяли автоматы, побежали, тут я душмана, суку, завалил…» Хотелось рассказать, что же такое на самом деле стройбат, тот, которым до сих пор пугают непослушных призывников и нерадивых студентов :-) Надеюсь, получилась довольно ясная картина… Гимн стройбата Зовут нас «королевскими войсками», Скорее в шутку, нежели всерьез. Два года топчем землю сапогами – Служить в нестроевой нам довелось. Не носим и не видим автомата, Не знаем даже слова «БТР». Одно у нас оружие – лопата И ей мы защищаем эсэсэр. Мы строим города, мосты, аэродромы – Дешевый труд солдат используют везде. И шахты для ракет и полигоны – Мы вынесли все это на себе. Врачи жалели нас в военкомате: Писали «годен лишь к нестроевой». Но тяжелей, наверно, на лопате, Чем иногда бывать на огневой. Здесь нету выходных – одна работа И банный день – желанный, редкий гость Ведь трудимся мы до седьмого пота, Что гимнастерка мокрая насквозь. Как будто не войска, а зона иль тюряга, В ходу и мордобой и прочие дела. Да что писать – не выдержит бумага Как многих жизнь до ручки довела. Но, может быть, наступит час расплаты, Домой нас скорый поезд понесет. Пошлем тогда мы ротного с комбатом, Но это только если повезет: Здесь можно получить и ножик в спину И просто топором по голове И будет горько и несправедливо, Что не ему досталось, а тебе. В морозы и дожди, и в зной, с ума сводящий Даешь аэродром! хоть как, любой ценой. А край родной, всегда к себе манящий Лежит вон там, за сопкой ледяной! * * * Стройбат Болото под ногами, Деревья в стороне, Распято наше знамя На выцветшей стене. С землячеством морока, Работать, а не спать. Все это нам уроки Искусства выживать. Работа до упада И только лишь вперед. И, может быть, когда-то Здесь сядет самолет. И медленно, но верно Мы строим ВПП, Хотя порою скверно Бывает на душе. Военные строители Обычно победители, Но если б только видели Вы нас со стороны— Без всякого сомнения И тени уважения Прониклись бы презрением К защитникам страны. Культуры нет в помине, Но есть зато цинизм. И эти вот кретины Построят коммунизм! Здесь мать не уважают И на любовь плюют, Хотя прекрасно знают, Что дома очень ждут. А челюсть перекошена И взгляд куда-то скошенный: Опять кулак непрошеный Нашел твою губу. Здесь можно и приятеля Послать куда-то матерно И даже по понятиям Сломать его судьбу. Под утро Мы видим сон Как будто Вернулись в дом. Но снова: “Рота, подъем!” И строем На работу идем. А время долго тянется И это нам не нравится, Но все, что нам останется— Терпеть и срок мотать. И, может, распогодится, Вернемся мы, как водится, Пока что нам приходится Работать на стройбат. * * * Ночь на ВСО В казармах гаснет свет И вроде жизни нет. Все замерло кругом, Везде покой и сон. Но ты зайди молчком И волосы торчком: Увидишь, как хотел Обычный беспредел. Но это же стройбат, Ну что с них можно взять! Гитары резкий звон Чуть приглушает стон. Кого-то кто-то бьет, А кто-то водку пьет. А молодых салаг Всего один солдат Всех вывел за собой, А дальше – мордобой. Такая вот беда Бывает здесь всегда. В углу картошку жрут, Соседям не дают. Стирает чмо хэбэ Конечно, не себе. Кругом отборный мат И ты уже не рад Что видишь столько зла, А изменить нельзя. Он так похож на ад – Советский наш стройбат. * * * Наряд по столовой Идем мы строем, ровно в ряд, Двенадцать молодых ребят. Идем, чтоб заступить в наряд В столовую за роту. Идем, а так охота спать… Но не придется нам опять, Ведь завтра надо рано встать И снова на работу. Нас двое русских – мы вдвоем Среди узбеков пропадем. Пришли—ножей нам не дают, Дюральки только выдают, Они не режут, а стригут И то с шестой попытки. А чистить—триста килограмм, Часов до трех работать нам, Молюсь я богу и чертям Закончить эти пытки. Сон все сильнее нас берет, Но холод, правда, не дает. А иноверцы не хотят Работу делать за наряд. К тому ж им повар-азиат Надежная защита. Он нас гоняет взад-вперед, Но только лишь откроешь рот— Получишь в зубы и пройдет Ненужная обида. А те сидят—им хорошо: Тепло и сытно, что еще? С картошкой все-таки беда. Сойдет гнилая—ерунда! А на полу стоит вода И ноги прохлаждает. Когда ж закончим—вот вопрос И все сильней, сильней мороз, Щипает, дергает за нос И внутрь заползает. Скорей бы кончить, наконец Картошке той пришел конец. Потом полы на кухне мыть, Стол протирать, котлы скоблить, Дрова вот надо нарубить, Короче, постараться. А те сидят—для них тут рай. И вновь обида через край, Но получаешь нагоняй И надо подчиняться. Иначе завтра нам влетит— Мужик серьезный замполит. Вот-вот готово солнце встать, Но воду надо натаскать, Руки, ноги нельзя поднять, На сердце будто лед. Устали зверски мы вдвоем, А в роте был уже подъем, Сейчас и мы туда пойдем, А там работа ждет. И вот идет за рядом ряд Обратно в роту наш наряд. * * * Баллада о Долине Смерти На Дальнем Востоке, в болотах погрязшем, Среди молчаливых, таинственных гор Большая долина с названием страшным Лежит, протянувшись на версты кругом. Там в жаркое лето прохладно и сыро, Туман выползает из мертвых болот. Потеряна всякая связь с внешним миром И путник, зашедший туда, пропадет. Охотник не ходит туда за добычей, Хоть много зверья там живет. Не надо, видать, никому этой дичи— Оттуда никто не придет. Тайга—как стена; не пройти, не проехать, И мох под ногами, нет твердой земли. В лесу завывает протяжное эхо, Пугает, мешает, сбивает с пути. Багульник цветет на пустынных низинах И запах тяжелый над ними стоит, А ветер разносит его по долине И воздух в долине тогда ядовит. Вокруг ни души—одиноко, пустынно, Могилы за каждым холмом. Не зря называют нанайцы долину Зловещим названием “Менгон”. МЕНГОН (нанайск. «Долина смерти») * * * |
